Русский

Старый  Жрец  выполз  из  своего убежища на площадь под 
Большой Водой. Площадь была пуста.  Ни  мусора,  ни  трупов, 
ничего  не  осталось. "Боги приняли жертву !" - провозгласил 
Старый Жрец, и из  своих  укрытий  и  убежищ  стал  вылезать 
народ.  С  радостными  криками они бросились к Большой Воде, 
начали искать еду, а Старый Жрец почтительно  приблизился  к 
Пещере Богов. Собственно Богов там никто не видел, но каждый 
день там можно было найти что-нибудь съедобное,  и  поэтому, 

                      С.-Петербург - Ленинград

                           1988

                       Сказка про арифметику

     Исследовательский корабль "Гориян" опускался в густые леса,
занимавшие значительную часть самого крупного материка
исследуемой планеты.  Командир Кош'э внимательно изучал
поверхность, перед тем как принять решение о точке приземления,
и теперь они точно знали, что выбрали правильно. Именно здесь,
среди могучих лесов на континетальной плите прятался один из
энергетических центров планеты. Сейчас его действие было не так
заметно, имелись другие мощные скопления сил, но расчеты

    
Поражение было полным... Афари нанесли стратегически точный и
ужасный по последствиям удар. Удар, который невозможно было ни
пережить, ни выдержать. Можно было сколько угодно издеваться надо
особенностями биологии афари, обзывать их ходячими инкубаторами,
подшучивать над нелепымы выростами на их теле, свысока смотреть на
недостаток у них чисто физической силы, роста, и боевого духа, но
совершенно невозможно было не признать за ними мощного и практичного
ума, который отвергая любые теории и абстракции, тем не менее точно и

                                                                         Биологическая наука до сих пор
                                                                         спорит о причинах вымирания
                                                                         динозавров...

Один труп, 
два трупа, три трупа... Моей маме - семнадцать. Она идет по заснеженным улицам 
осажденного города на работу. Улицы пустынны, не так уж много людей встречается 
ей навстречу в этот ранний предрассветный час. Не так много живых людей. Немцы 
осадили Ленинград еще осенью, а потом немецкая авиация разбомбила Бадаевские 
склады с основными запасами продовольствия города. Красное зарево в полнеба 
висело над городом, пока пламя поглощало продукты, заготовленные для жителей 
города. А потом настал Голод.

Давид сидел в кресле и думал о своей жизни. Про себя он называл свой кабинет комнатой американского аскета. Здесь, кроме письменного стола с компьютером, был диван, кресло для отдыха, стереосистема, видеодвойка, бар, словом мелочи, делающие жизнь более красивой и комфортной. Хотя особой гордостью был книжный стеллаж, занимающий всю стену от угла до камина. И особенно пара книжных полок, выделенных для книг на русском. Они как бы соединяли его с огромной страной на другом конце Земли, где все было иначе... 

Мы сидели с Максом в удобных креслах, положив ноги на легкую ограду террасы, потягивали пиво и наслаждались жизнью. Теплый летний вечер и свежий воздух обычно оказывают умиротворяющее влияние, а когда ими наслаждаешься в удобном кресле с пивом и старым другом, это вообще бесподобно. Максу, как всегда, хотелось что-то рассказать, и я не видел никаких оснований ему в этом мешать, тем более что его сестренка и моя половина колдовала что-то с кучей макулатуры и моим компьютером, так что была явно слишком занята, чтобы испортить нам вечер. И Макс действительно начал:

Мой малыш вопит, гудит, 
По стене стучит над ухом, 
И от мамы нам обоим 
Скоро будет по заслугам. 

Я, когда он был младенцем, 
Под гитару пел ему, 
Чем развил необычайно 
Слух на голову свою. 

Сын зря время не терял 
И усвоил тот предмет. 
Вопли - это лишь вокал, 
Стенка - инструмент ! 

4.01.93     

У нас завелся полтергейст
И натворил всего,
Котенка нашего стащил
И разгромил трюмо.

Рассыпал землю из горшка,
И кактус уронил,
На секретере у цветка
Листочек откусил.

В шкафу навел порядок свой,
Где шляпа, где носки,
Стул цапнул, веник под тахтой
Рассыпал на куски.

Потом он тихо влез на стол
Из чашки чай разлил,
И прежде чем попасть на пол,
Он из другой попил.

Стащил журнал, и чуть не съел,
Оставил на совке,
И наконец, устав от дел,